Олигархи капустяного кладбища

Газета «Суббота», 28 сентября 2000 г.

Ночью на кладбище тихо. Но оно не спит. Бесшумно, едва шурша опавшими листьями, раздвигаются гранитные плиты, мраморные покрытия, и осторожно, чтобы не потревожить ветхие деревянные кресты, не бряцнуть о ржавеющий металл покосившегося надгробия, поднимаются души усопших. Вот они, сквозь саван блестя жемчугами, уж упокоились на склоненной ниц березке, вот вновь медленно взмыли выше, и лишь мутное сквозь дым буро-малиновое зарево отпугивает их прочь от красного озера. Они, как от дуновения, уходят в лунные тени. И ведут задушевный разговор. Откуда, мол, и почему, как в загробной жизни живется-можется. Благодарят родных и близких, их не забывших, тела их бренные земле предавших. С почестями, пышно, не скупясь, рассыпая злато-серебро. А затем, забетонировав наглухо площадки с добрую сотку земли, установившие роскошные памятники.

Шикарные монументы, искусно выполненные одаренными скульпторами из красного мавзолейного гранита и серого мрамора, украшают, конечно же, не окраины, а центральную аллею главного запорожского кладбища. Рядом с конторой дирекции.

Кладбище не работает. В недра свои никого не пускает уже давно. Но что это? Траурная процессия чинно и печально протягивает шаг в такт медленного марша Бетховена.

И новые миллионно-дорогие монументы вырастают на глазах изумленных прихожан, поражая невысоким художественным вкусом и великолепием затраченных средств.

Ничего не жалко. Пусть лежат наши отцы и матери спокойно. Мир их праху.

Но почему же щемит сердце при взгляде н это великолепие? Почему больно? А потому, что только что побывал там, у красной, ржавой огромной лужи, где перед трубами шламоотводов обозначен тупик Капустяного. Здесь, в этом тупике, хоронили несколько лет назад прекрасного человека, директора первого в Запорожье детского дома, чудесную женщину. Матерью тысячи детей, в большинстве своём сирот, беспризорников, называли ее тогда. Теперь назвали бы бабушкой нескольких тысяч внуков. В тот печальный пасмурный день шли мы за скромным гробиком, утешая дочерей (одна – родная, другая, как и брат, приемная). Зашуршала по рушникам домовина, опустившись в мокрую от выступивших грунтовых вод могилу.

Не одна она, скромная женщина, покоится здесь навсегда. Ей еще повезло: любящие дети живы, слава Богу, внуки. В состоянии приглядеть за могилой...

Где-то ближе к центру лежат чудовищно рано ушедшие из жизни мои друзья-журналисты, поэты: Мыкола Лыходид, Вадим Пирогов, Алексей Мурач. Красавцы, умницы! Но кто-то варварски содрал надгробную эпитафию Мыколы, треснула повергнутая вандалами стела над могилой Валерия Мулько (правда, на другом кладбище). Сколько сил, по копеечке собранных денег платят вдовые семьи, чтобы восстановить разрушенное!

И уж совсем не повезло неизвестной, но, наверняка, очень хорошей и честной женщине тете Шуре. Вот эта покосившаяся тумба, как немой упрек усевшимся в гранитных креслах гранитным баронам, охраняемым гранитными львами. Немой, но кричащий упрек уставленным триптихами баронессам.

Не знаю, хорошими или плохими были эти люди. Наверное, надежными кормильцами своих семей, наверняка, добрыми родителями, свято чтящими обычаи и нравы вольных предков.

Но чем же их хуже друзья мои усопшие, педагог, мать тысячи детей, чем хуже их тетя Шура? Тем, что жили не всегда сытно, тянули от получки до получки, тем, что чтили заповеди «не укради», «не обмани ближнего». Тем, что не скопили злата-серебра для шикарных мемориалов.

Да не это главное. Все равно не хватило бы средств у их потомков, чтобы «выхлопотать» место на центральной аллее кладбища, возле конторки с надписью «Захоронения не производятся». И покрываются бетоном сотки земли, отвоеванные от прежних захоронений.

Кто предоставил посмертные привелегии повелителям-олигархам? Кто-то ведь дал разрешение? А это – документ, подписанный конкретным чиновником. Ответы на эти вопросы очень ждет душа тети Шуры.

От редакции: Журналисты «Субботы» начали свое расследовние для того, чтобы ответить хотя бы на вопросы, поставленные в последнем абзаце. Мы постараемся добыть копии документов, назвать имена.

Юрий Ботнер

Перед тим, як навести запитання, зауважимо, що журналіст наштовхнувся на безліч протидій. З ним не хотіли розмовляти, навіть залякували. Потім з’ясувалося, що підпис під дозволом на поховання, а також на встановлення помпезних пам’ятників на центральній алеї, та Алеї слави давав чиновник із мерії. Редакція не мала достатньо доказів, а ще й через те, що правдива публікація загрожувала закриттю видання, довелось «прикрити» тему.

Запитання для аналізу:

1.Як на вашу думку, чи образив автор представників національних меншин, чиї покійні родичі зайняли почесні місця на Центральному цвинтарі?

2.Які наслідки були після виходу статті?

3.Звичайно, ключем до порушення норм моралі та законів працівниками цвинтара та службовцями мерії був хабар. Але як ви вважаєте, чи має право журналіст зтверджувати щось подібне, не маючи достатніх доказів?

4.щодо стилістики та вживання образотворчих засобів:

- чи не навів вас на думку той факт, що назва кладовища вигадана?

- чи не є символічним та іронічним сусідство двох слів у заголовку –ОЛІГАРХИ та КАПУСТЯНОГО?