(Окончание)

При галстуках и без

- Пока отдыхайте, – говорит наш неотразимый армянский француз Игорь Тащян, – а вечером совершим прогулку по Сене на плавучем ресторане. Мсье! Прошу быть при пиджаках. Туда с улицы не пускают.

Я, прошедший несколько воинских переподготовок, понял команду буквально: накрахмалить подворотнички, отдраить осидолом бляхи и пуговицы, довести до блеска сапоги. В переносе из советской казармы в современный Париж сие означало, что все разномастные члены украинской делегации должны были побриться и нацепить бабочки.

Живописное, доложу вам, зрелище. Особенно вид на коллегу из энской области. Его широченная пантагрюэлевская улыбка полностью закрывала третьим подбородком бабочку.

В 21.00 по парижскому времени были мы подхвачены под белые ручки и переведены по мостику бравыми матросами плавучих «ривьер», и это прозрачное широченное чудо, наполняя бокалы розовым «бужели» и огромные тарелки огромными же лангустами, отчалило вниз (вверх?) по течению. Уже потом, в Запорожье, я увидел репортаж из Парижа о конкурсе «Мисс мира», как катались в этих прозрачностях претендентки на звание самых лучших в свете мадемуазелей, и лишь тогда я понял, почему мы все должны были быть при фраках.

Душа компании, коллега из энской области Украины (фрак на нем так и не сошелся, а бабочка едва держалась), сплотил и здесь – на судне, бригаду. Та сперва скромно пила «бужели», потом «бургундию», потом...

... Всякая пьянка, говорят у меня на родине, кончается самогонкой. Все точно. Появилось из заветных карманов «небургундское», а если по французски, то «самжэнэ». И Полилось над тихой Сеной «Ой, чом не прийшов, як місяць зійшов?» Продолжай, читатель, все знакомые тебе по застольям песни, вряд ли исчерпаешь репертуар, пропетый над свинцово-черной Сеной.

И тут произошло чудо. Говорят, второй раз в жизни Сена вздрогнула. А резвые секьюрити что-то заискали подмышками. Это наши друзья под руководством коллеги из энской области решили вздрогнуть децибелами под речитатив:

«Как жа-а-ахнем!

Ка-ак жа-а-ахнем!

Как жахнем!»

Звон бокалов, громкое глотание вина, и успокоившиеся; секьюрити зачехлили то, что было подмышкой.

Украинский Париж

Описанное, выше произошло, так сказать, по нашей инициативе. Но оказалось, украинское семя брошено в парижскую землю очень давно. То ли в эпоху крымских войн (а откуда же улица Севастопольская?), то ли же в первую эмиграцию. По бульвару Сен-Жермен-де-Пре (буквально: Святой Жермен на лугу), главному бульвару Парижа, ехали мы вечером. И слева по ходу, как предупредил экскурсовод, увидели украинскую православную церковь, бюст Тараса. Как жалел я, что не сумел сфотографировать! Слишком получились они неразличимыми! Такие, как могилы, последние пристанища мятежных украинцев Симона Петлюры и, главное – Нестора, сами понимаете, Батька нашего гуляйпольского – Махно. Вот был бы подарок к 110-летию земляка с боевым орденом №4!

Есть в Париже и улица «Сталинград»... После прихода к власти во Франции правых политических партий прошла волна переименований (мы – не первые!), многие не могли смириться с существованием улиц, например, Арагона, Барбюса.

Наши, славянские имена в Париже не редкость. В разное время приехали сюда и обосновались Н. Саррот, Эл. Триоле, Р. Гари... Более знакомые имена – А. Адамов, В. Познер, В. Кандинский, М. Ларионов, Э Гончарова, С. Поляков – столь же наши, сколь и французские имена. Между прочим; плафон Гранд-Опёра расписан «мелитопольцем» (по одной из непроверенных версий) М. Шагалом.

Мы, украинцы последней по времени волны, тоже, как видите, старались украинизировать Париж. И не только потому, что Франция, как и мы, насчитывает более 50 млн. жителей. Но еще и потому, что по песенности своей, по общительному открытому характеру парижане напоминали мне моих земляков. Правда, девушки наши краше. Но это дело вкуса.

Остальной Париж

Он, конечно, необъятен. И дело не в географическом необъятии Козьмы Пруткова. Романтический, интеллектуальный и респектабельный центр Европы (мира) невозможен для полного постижения его умом и чувством. Да чье же сердце не участит свое биение вот здесь, в Нотр-Дам де Пари? Кажется, сейчас здесь пробежит Козетта, улыбнется Гуимплен, взбежит на баррикаду Гаврош, ударит в колокола Квазимодо и очарует всех Эсмеральда. И добрые люди вперемешку от Дюма, Гюго, Бальзака, Мопассана выйдут к тебе. Скажут: «Вот здесь – центр Парижа». Посоветуют: «Поставь свечку своим «Индустриалке» и «Панораме», пусть долго живут. Брось пригоршню сантимов вот этим обездоленным».

Быть может, поможет опыт братьев-французов в добрых делах. Ведь когда-то собор Богоматери тоже был полуразрушен. И только книга В. Гюго вернула величие собору, заставила взяться за его реставрацию, а тугие кошельки раскрыться на благое дело.

И экономическому, ровно как и техническому прогрессу будет способствовать сооружение у нас Эйфелевой башни. Как помните, она выростала в честь первой Всемирной выставки (1889 г.), была заранее проклята парижанами, а теперь является символом столицы. Но уже забыто, что «тонкая пирамида железных лестниц», «гигантский уродливый скелет» быстро надоела Г. де-Мопассану.

... Я взмывал на башню не только, чтобы «плюнуть на головы беспечных парижан» (как Володя Высоцкий), но и увидеть их столицу во всей красе. В еще большей, чем видел ее с нулевого горизонта. Дождь и туман скрыли Париж в этот день. А и правда! Почему он вдруг мне должен открыть все свои тайны за один, только один визит?!

- Я остаюсь романтичным, нераскрытым, непонятным и манящим, – прошептал мне Париж.

- Я вернусь к тебе, о чудо-город! – шептал я в ответ. - Вернусь, чтобы еще раз увидеть. И все равно не умереть!

Запорожье-Париж-Запорожье

Юрий Ботнер

Запитання для аналізу:

1.Наскільки прочитане співпало з Вашим уявленням про Париж, яке ви мали до ознайомлення з цією статтею?

2.Що, на ваш погляд, є важливим у публікації, а що зайвим?

3. Відшукайте в літературі відгуки та враження про Париж видатних письменників.

4. Що має протиставити іноземним туристам наша українська земля?

Наступний матеріал теж тісно пов’язаний із Парижем і є результатом спостережень, що отримав автор під час відрядження. Мені пощастило натрапити на місцеві публікації у французькій та російській пресі стосовно версій загибелі принцеси Діани. Не скористатися отриманим скарбом журналіст не міг.