Первый космонавт украины в запорожье

Газета «Индустриальное Запорожье» 10 апреля 1999 г.

Неожиданный и поэтому особенно приятный подарок получили запорожцы ко Дню космонавтики. Вчера в Запорожье прибыл первый и пока единственный украинский космонавт Леонид Каденюк.

Причем, добирался он к нам из Киева на автомобиле. Выехал из столицы в 6 часов утра и в 11 уже был у входа в запорожский Дворец спорта. Когда его спросили: «Не слишком ли быстро мы едем?» – космонавт, покоривший сверхскорости, шутя, ответил: «Нет, мы просто низко летим».

Мне удалось задать космонавту несколько вопросов.

- Леонид Константинович, вы первый раз в Запорожье?

- Да, но четких впечатлений еще получить не успел.

- Цель визита?

- Участие в выставке «Компьютер, офис, связь '99», где экспонируются и достижения АО «УкрСат», почетным президентом которого я являюсь.

- Накануне вашего профессионального праздника скажите, с чем встречают его украинские покорители космоса – и космонавты, и ученые, и техники...

- Украинская космонавтика, я бы сказал, если и не на подъеме, то, во всяком случае, в стадии интенсивного развития. Готовится большой модуль, который будет запущен в космос в 2003 году.

- Вы лично доставите его туда?

- Нет, конечно. Это – часть общей грандиозной программы украинцев, россиян и других партнеров. Там будет биологическое, медицинское и другое разнообразное оборудование для дальнейшего изучения Вселенной.

- Спасибо за приезд в наш город, Леонид Константинович.

- Спасибо запорожцам. Поздравляю ваших читателей и всех-всех с наступающими праздниками – Пасхой и Днем космонавтики!

Юрий Ботнер

Запитання для аналізу:

1. Що відомо вам з подальшої долі першого українського космонавта:

- як вченого, як політика, як бізнесмена?

2. Чи має перспективи українська космонавтика?

3. Від кого залежить розвиток вітчизняної космонавтики?

РОЗДІЛ 9

ЛІРИКА

У цьому розділі вміщені матеріали скоріше ліричного, не публіцистичного плану, які побачили світ у різні часи в різних газетах.

ЛОТОС

Рассказ

Газета «Индустриальное Запорожье», 6 марта 1993 г.

Увидев ее, Сашка обомлел. Придя в себя, задумался. Ну, ничего в ней нет, как в той популярной песне. «А я все гляжу, глаз не отвожу…» Может быть, именно глаза, их неповторимое выражение. А песен было много. И все про нее и про него. Ну, например, еще «Ландыши» – скромненькие цветочки вместо роскошных роз. Откуда же взять роскошь, если журфаковская стипендия в 28 рублей укладывалась только в февраль, да и то невисокосного года.

Сашка, равно как и его однокашники и соседи по общежитию, меню не разнообразил. Котелок картошки, тюльки полкило, огурец, предназначенный на семена, а не к засолу, полбуханки хлеба, водица из горлышка чайника… Гуляй, студент! Подрабатывали на товарной жэдэстанции: вчетвером пульман разгрузят), кальцинированная сода лезет в очи, разъедает через повязку нос) – и по четвертной на этот самый нос перепадало. Тогда меню разнообразилось «биомицином». Не знаете, что это такое? Эх вы! «Термин» этот быстро ушел в прошлое, так что современные студенты слышат в нем что-то фармацевтическое. А «биомицин» ностальгически вспоминают разве что ханурики со стажем и их сверстники из среднеинтелегентского сословия. Но ведь «биомицин» для студента в наши времена, как «шерри-бренди» для ковбоя. Рупь семь с посудой! Сдал десять пустых бутылок и имеешь пляшку вина «Білого міцного». 18 оборотов, между прочим. Да еще плавленый сырок в придачу.

Коля Бурчак из физтеха, когда со стипендии «справил» шнурки для ботинок (во – повод!), закатал пир (то же меню и по «биомицину» на брата).

Но с нею, с Валерией, Сашка о «биомицине» и вообще о выпивке не распространялся. Наоборот, гордясь своим недалеким кавказским прошлым, расхваливал Черное море, небольшой городок Адлер (теперь – пригород Сочи), где заканчивал десятилетку, его базар, гостеприимных грузин, армян, абхазцев, греков и прочих темпераментных и добрых народностей курортного «интернационала», каким был и остается Адлер. Вспоминал Саша айву, хурму, инжир, фейхоа, мушмулу, цитрусовые, которые растут на адлерских улицах, как в Киеве каштаны. Но о вине упоминал редко. Есть, мол, на Кавказе «Изабелла», «Хванчкара» по 18 копеек стакан… И умолкал, боясь произвести неправильное впечатление.

Еще он расхваливал парк колхоза «Южные культуры», где провел вторую половину детства. Это дендрологическое чудо где-нибудь на Западе назвали бы красиво «Ривьерой», а вот у нас фантазии хватило лишь на «Южные культуры». Парк, заложенный багатющим русским помещиком еще в начале минувшего века, проигранный им в карты какому-то австрийцу в начале XX века. Но в 50-60-е годы он был еще великолепен. Чуть ли не стометроворостые секвойи, мохнатые голубовато-зеленые тисы, лавры и лавровишни, заросли бамбука, эвкалиптовая роща, посаженная по указке Сталина, роскошные пруды с лианами, где аквариумная живородящая гамбузия спокойно соседствовала с форелью, а та с зеркальным величественным карпом. Мимозы, на мгновение «увядающие» при первом же прикосновении, араукария чилийская, колючая, но отгороженная от посетителей не потому, а из-за исключительной своей редкости в наших субтропиках…

Недаром парк этот не обходили своим вниманием исторические личности тех времен – премьер-министр Индии Джавахарлал Неру и генеральный секретарь ООН Даг Яльмар Хаммаршельд. Любая уважающая себя киностудия норовила превратить аллеи и заросли парка в съемочную площадку. Даже Сашке удалось втиснуть свою пионерскую физиономию в массовке фильма «Золотые яблоки».

Все в парке было достойно самых красочных эпитетов, но на нее, Валерию, наибольшее впечатление произвел рассказ о лотосе.

- Там, в парке, – «пел» Сашка, – есть специальный бассейн, а в нем буйствует что-то, невообразимо экзотическое: огромные сковороды плавающих листьев (как в фильме «Тарзан»), виктории круцианы, удерживающие на себе семилетнего ребенка, папирусы и, конечно же, – лотосы. Его изумрудно-бархатные листя-опахала лишь на секунды терпели брошенные посетителями серебряные капли, затем отталкивали их. Те низвергались солнечным фейерверком, открывая в чаше огромный нежно-розовый бутон чудо-цветка.

- Лотосы, – восторгался Сашка, – это, понимаешь? – и тут же захлебывался, радостно подыскивая нужное слово, – это сказка!

Валерия (для Сашки она скоро стала Леркой) никогда не видела лотосы. Лишь читала, что произрастают они в Египте и других жарких странах, а из папируса еще при царе Хеопсе делали почти бумагу.

- Хоть глазочком глянуть, – завороженно вздыхала Лерка. А глаза ее были краше тех лотосов. Хотя, может быть, Сашке показалось. Но вряд ли. Было в них что-то такое же изумрудное.

- Не только увидишь, но и понюхаешь! – сгоряча заявил Сашка. В этот момент он был уверен, что выполнит желание своего сокровища.

«Что же я наобещал, дурак!» – укорял себя позже, но слово, как известно, не воробышек. Разгрузив положенное количество вагонов, не растрачивая казну на «биомицин», Сашка (спасибо студенческому билету) за полцены летел в солнечный Адлер.

Пряно пахнущий аэропорт, предупредительно–разговорчивый таксист, и вот студент – в родных пенатах. Переезд через Мзымту, горную капризную речку, полукилометровый мост через нее. И там, за мостом, абрисы пирамидальных кипарисов, по периметру очеркивающих территорию парка. Годичная разлука с отцом, доживающим свой век на черноморском побережье Кавказа, увенчалась трогательной, по-мужски сдержанной встречей.

- Надолго, сынок?

- Денька на два-три. Не сердись, папа!

- Каникулы ведь. Или будущие журналисты «трое суток шагают, трое суток не спят?..» Прости, сын, что не помогаю. Но здесь ты будешь обеспечен. Меня проведаешь, на охоту сходим. С двенадцатого открытие. Друзей своих повидаешь. Толик Скринченко мастером спорта стал, с Гайнаном Сайдхуджиным колеса крутит, на велогонку мира собирается.

- Нет, пап. Есть у меня другая пламенная цель… Лотос хочу раздобыть.

- Это что такое? Что в парковом бассейне растет? Так его ни за какие деньги не выпишут.

- Выпишу я, папа, выпишу. Видел бы Лерку, выписал бы.

- Воровать негоже. Попробую договориться с начальством совхоза. Вот только как объяснить? Зачем сыну лотос то?

- Лерке. Посмотреть и понюхать.

- Это, извини, не аргумент. Но все же попробую.

Ничего у отца не получилось. Не вняло совхозное начальство. Даже на смех подняло.

Сашку этим не остановить: «Они, эти начальники, Леркины глаза не видели! А их, бездонных, вместо лотосов выставлять можно. И что случиться с парком, если на один лотос «похудеет»? Их вон – море цветет. А Леркины очи.… Пусть и там, в Украине, будет кусочек счастья».

Это сейчас Сашка понимает, что пошел на воровство. А тога… В ночь на утро перед отлетом (обратный полубилет был уже в кармане) задумал и осуществил хитроумную комбинацию. Сторож дядя Клава был тетей. Но высокой, хотя и худющей, зато широченной в плечах. Потому и прозвали дядей. Знала Сашку, как облупленного. Был бы у нее музей «трофейных экспонатов», занял бы лоскут Сашкиных штанов там видное место. Повис однажды Сашка «при попытке к бегству» на колючей проволоке, опоясывающей наверху забор. И долго бы телепался, кабы не сучковатая палка дяди Клавы. Как раз пришелся ее удар по зацепленному месту. Вот и бежал Сашка, позорно прикрывая пикантный треугольник.

- Здрасьте, теть Клав! Поздним вечером, будто возвращаясь с моря, сказал сторожу Сашка. – Я вот вижу, вы тут гуляете, а в пруду, что под водонапоркой, мужик один коропчуков ловит. Вы эдак тихонечко подползите, и он – ваш.

- Ты серьезно, Сашок? Момент, как оттуда отошла. С батюшкой твоим встречалась, ничего не рассказывал. Ой, да что это я? Там браконьерничают, а ты меня держишь. Побегла я. Потом поговорим, – бросила уже на ходу блюстительница, воинственно помахивая клюкой.

Не завидовал бы Сашка браконьеру, если бы тот был. Отвлекающий маневр срабатывал. Указанный дяде Клаве пруд был в противоположном от лотосов углу парка. Путь свободен. Вот он – бассейн. Бутонов лотоса в лунном свете Сашка не видел. Не беда. Он знал, что на ночь те закрываются и даже сползают в воду.

Сбросил брюки и легко скользнул по поросшим стенкам бассейна. Осторожно нащупал в воде стебель лотоса. Хрусь! И вот он в его руке!

Отец встретил хмурой улыбкой:

- Во – рррюга! А ведь юннатом был…

- Не понимаешь, папа, не говори. Здесь он – лотос, а там кусочек счастья. Ну, представь…

- Ладно. Спать ложись. Утром в аэропорт. Я и о машине позаботился.

Бутылка из-под шампанского была заготовлена Сашкой заранее. Он наполнил ее водой и просунул внутрь стебель цветка. А бутон еле вместился в литровую банку. Все это в вертикальном положении было завернуто в махровое полотенце, а весь неуклюжий сверток установлен в чемоданчик. Тот, правда был поставлен на боковое ребро, чтобы бутылка не опрокинулась.

И в самолете Сашка держал чемоданчик все время на коленях. Только эта забота отвлекала его мысли от Лерки. Когда думал о ней, представлял ее реакцию. Упиваясь предвкушениями, не заметил, как прибыл в аэропорт назначения.

Жаркое солнце, душный автобус. Но вот оно – общежитие! Там – Лерка! Она ждет. Не уехала на каникулы к себе в Тмутаракань. Ждет его, Сашку. Даже вообразить себе не может, что он ей привез.

- Лерка, Лерочка! Это – я, открой, – стучался он в дверь ее комнаты.

Та отворилась. В проеме появилась Валерия, едва набросившая халатик. И Сашка робко отвернулся, чтобы не заметить то, что ему было не положено видеть.

- Всю ночь ждала, а вот к утру прикорнула! – и заметив замешательство Сашки, поспешно одернула халатик, всполошилась. – Сашка! Заходи! Чемодан вон в углу поставь. – Немножко успокоилась, приводя себя в порядок. – Не загорел вовсе на своем ЧПК.

- Черноморское побережье Кавказа, – выспренно расшифровал Сашка, – дядя Клава, о которой ты не знаешь, администрация совхоза «Южные культуры», мой папа и я приветствуют тебя, о, красивейшая! И вручают этот скромненький подарок: «Ландыши, ландыши! Светлого мая приветы…» – по-дурацки закончил Сашка, неуклюже завозился с чемоданчиком, но затем, как факир, развернул сверток. Банка, бутылка из-под шампанского… И вдруг… Раскрылся, распустился во все свои гигантские лепестки, ошеломил непонятным ароматом чудо-цветок…

- Лотос! – вздохнула Лерка.

Но Сашка видел глаза. А в них отражение лотоса. И понял, что не прав отец, не право совхозное начальство.

Столько он увидел счастья! И еще понял, что счастье это его тоже.

Юрий Ботнер

Запитання для аналізу:

1.Як, на ваш погляд, чи зазнали змін стосунки між молодими людьми описаних часів та вашими однолітками?

2.Чи доводилось вам особисто отримувати (вручати) екзотичний подарунок.

3. Які відчуття від цього?

4. Чи переконливо їх передав журналіст?

Ця новелка була надрукована декілька разів: у запорізьких газетах «Индустриальное Запорожье», «Запорізька правда», «Здесь живем», а також війшла до збірки «Мертвим та живим». Нещодавно вона була опублікована у Німеччині, в місті Аугсбург, в «Русско-немецкой газете».