Башкирские мунажаты и баиты

Мунажат – это духовное стихотворение (дини ши1ыр), известное со времён возникновения ислама, бытует у всех мусульманских народов мира. В переводе с арабского имеет два значения: мольба к аллаху и ночная молитва. Его можно уподобить католическим псалмам.

Баит – буквально с арабского – двустишие, двухстрочная строфа. В таком значении термин бытует во всех странах Ближнего и Среднего Востока. Только в башкирском и татарском фольклоре эта стихотворная форма стала основой, на которой впоследствии развился лиро-эпический жанр национальной поэзии.

Мунажаты и баиты – фольклоризованные жанры, привнесённые на башкирскую национальную почву в результате исламизации края. Происходило это по линии мечетей и медресе, когда усилиями арабских миссионеров в Башкирию хлынул поток старинной религиозной литературы, подлежащий изучению шакирдами в медресе. Это такие книги, как "Бадавам" (по-арабски – постоянно повторяй) – происламская книга, призывающая верить в Аллаха; поэтический сборник древнетюркских поэтов "Бакырган", известный с 12 века; "Юсуф и Зулейха" поэта Кол Гали; "Мухаммадия" – свод мунажатов, написанный в 15 веке турецким поэтом Мухаммедом Чяляби и прославляющий пророка Мухаммеда; "Таки гажап", "Хакка шукур" и т.д. Таким образом, две меры в медресе способствовали усвоению пришлого репертуара: во-первых, на уроках по письму все шакирды занимались переписыванием для себя экземпляра каждой книги. При этом нельзя было оставлять страницу недописанной: если оставалось свободное место, необходимо было досочинить текст в духе только что переписанного материала и дописать. Не в этом ли берёт начало письменная специфика жанра?

Во-вторых, канонические тексты заучивались наизусть нараспев, у каждой книги были свои напевы и это позволяло автоматически, даже без должного вникания в смысл произносимого запоминать целые главы и книги. В татарской фольклористике с 60-х гг. утвердились такие термины, как книжное пение – китаптар2ы к5йл9п у3ыу и книжные напевы – китап к5й29ре. Думаем, что эти термины необходимо утвердить и в башкирской фольклористике, т.к. традиция напевного чтения Корана и старинной религиозной литературы существовала и существует и у башкир тоже. В настоящее время, когда в районах республики строится много мечетей и медресе, эта традиция переживает свое возрождение.

Обстоятельствами-истоками, благоприятствующими распространению мунажатов и баитов в крае, стали:

1. Надгробные камни, распространённые по территории всей Башкирии. Надписи, которые в древности делали на них, заимствовали из религиозной литературы. Например, "Эй, человек, когда-то я был таким, как ты, когда-нибудь ты станешь таким, как я". В данном случае важна форма повествования: от лица умершего человека как обращение к живым – такая композиционная форма является одной из основных в баитах-эпитафиях и мунажатах смерти (об этом см. далее).

2. Жанр похоронного причета – 8ы3тау, существовавшего у башкир до принятия ислама, когда по умершему громко голосили и бурно выражали свои эмоции. С принятием ислама их заменили мунажаты смерти, которые нужно было исполнять во время ночного бдения у тела покойника, во время выноса гроба из дома, в момент, когда гроб опускали в могилу и на поминках (на третий, седьмой, сороковой день и годовщины со дня смерти). Таким образом хыктау по внешней форме предшествовали появлению мунажатов.

3. Развитие мунажатов и баитов невозможно было без наличия высокопрофессиональной развитой литературы. Многие стихи дореволюционных поэтов-суфистов (Х. Салихова), также М. Акмуллы, Г. Тукая, Ш. Бабича и других шакирды распевали уже при их жизни, и они бытуют в народе по сей день. В научной литературе их называют и мунажатами (т.к. они исполнялись на напевы старинных религиозных книг), и баитами (поскольку они светского содержания).

Развитию мунажатов и баитов в Башкирии очень способствовала организация в 1782 году Уфимского Духовного управления, а в 1789 году – Уфимско-Оренбургского магометанского управления. Эти меры, направленные на усиление роли мусульманских священнослужителей, были приняты царским правительством после Пугачёвского восстания для усмирения народа, чтобы с помощью мулл и ахунов держать его в узде. Поэтому 19 век – это не только время расцвета ислама в Башкирии, но и мунажатов и баитов.

Возможна следующая тематическая классификация мунажатов: мунажаты о религии ислама, о пророках, о религиозных праздниках, о взаимоотношениях матери и детей, о бренности мира, мунажаты смерти, связанные с различными этапами похоронного обряда и о конце света (также – о репрессиях). Мунажаты, относящиеся к первым трём группам, бытуют в памяти народа в книжной форме, остальные – и в книжной, и в фольклоризованной. (Бабушки, которых просишь исполнить мунажат, обычно спрашивают: "Тебе какой мунажат нужен? Который в книге или который я сама сочинила?)

Тематика башкирских баитов очень разнообразна и пестра. В целом их делят на исторические и социально-бытовые. Исторические в свою очередь подразделяются на баиты о восстаниях 18 века, Отечественной войне 1812 года, солдатские или военные, о классовой борьбе в 20-30-е годы, репрессиях, периода Великой Отечественной войны; социально-бытовые – на баиты о различных случаях, личных трагедиях, повседневном труде, несчастной женской доле, о старости, а также земельные, рабочие и просветительские. По жанровым особенностям баиты можно подразделить на баиты-рассказы (повествовательные сюжеты), баиты-эпитафии (от имени усопшего человека), баиты-хитапы (поэтические обращения), баиты-оды (прославляющие), баиты-причеты (оплакивающие), баиты-назидания (нравоучительные), баиты-поэмы (многочастные), юмористические или сатирические (высмеивающие кого-либо).

Для мунажатов и баитов характерна контаминация, иначе говоря, текст и напев в них не закреплены. Другими словами, в первую очередь это стихотворные, литературные жанры, в которых напевы играют второстепенную, вспомогательную роль для подчёркивания ритма стиха, то напеваться эти стихи могут на любую мелодию. И наоборот, любая мелодия может сопровождать любой стих. Эта закономерность, правда, не присуща приуроченным мунажатам, исполняемым в определённый день: например, мунажат "Маулит байрамы", исполняемый в день Праздника маулит – дня рождения пророка Мухаммеда или мунажат "Альвидаг", который напевается в последние 10 дней месяца Рамазан. Эти отдельные примеры не меняют общей ситуации. Из всех средств музыкальной выразительности на первом месте в баитах и мунажатах стоит ритм: как ясно из вышесказанного, музыкальная ритмика в этих жанрах полностью зависит от литературной. На материале башкирских баитов и мунажатов нами выявлены следующие наиболее характерные ритмические формулы (терминология метров аруза, разработанная арабским учёным Халилем бин Ахметом и общепринятая в научной литературе, заимствована из книги Х. Курбатова "Иске татар теленд9 стиль, тел, метрика 89м строфика". Казан, 1984. 8-11 б.):

Большое фасиле или тюркский бармак: V V V - ;

Мафаилун: V - - - ;

Мафаилатун: V -V V - ;

Фаилатун: - V - - ;

Полный ватад, соответствующий ямбу: V - ;

Разделившийся ватад, соответствующий хорею: - V .

Из приведённых ритмических формул начальные четыре привнесены на башкирскую национальную почву через старинную религиозную литературу и не встречаются в других фольклорных жанрах, остальные, напротив, характерны для различных жанров музыкального творчества.

Общими чертами ритмики баитов и мунажатов являются моноритмичность – выдержанность всего напева в едином ритме, утвердившаяся ввиду того, что однотипные музыкальные фразы (звуковые повторы) позволяли легче, без должного вникания в смысл произносимого запоминать непонятные арабские, персидские слова; предшествие кратких слогов долгим (это объясняется не только тем, что в тюркских языках ударение всегда падает на последний слог, но и тем, что среди ста с лишним метрах арабского аруза более половины являются именно таковыми); членение стихотворных строк ритмическими паузами – особенность стихотворчества древнетюркских поэтов.

Укажем теперь на некоторые мелодические особенности баитов и мунажатов. Это стопроцентная пентатоничность напевов, в 90 с лишним % из которых является ангемитоника мажорного наклонения. Отсутствие в напевах башкирских баитов и мунажатов хотя бы элементов диатоники можно объяснить тем, что данные напевы как нечто священное, неприкосновенное, связанное с мусульманской религией, передавались из поколения в поколение в неизменном виде, не подвергаясь каким-либо заметным интонационным изменениям. Другой музыкальной особенностью данных напевов является поступенный характер их мелодического развития. Скачки на широкие интервалы (кварты, квинты, сексты) в них просто противопоказаны, ибо это нарушало бы напевное чтение старинной религиозной литературы. Справедливости ради скажем, что подобные скачки всё же встречаются, но как исключение, на границах музыкальных фраз и предложений.

В целом напевы башкирских баитов и мунажатов можно разделить на три группы. К первой относятся книжные напевы, на которые напевались старинные религиозные книги "Бакырган", "Таки гажап", "Мухаммадия", "Юсуф и Зулейха" и др. Они представляют собой простейшие однострочные напевы, основанные на многократных повторах первоначального музыкального мотива в узком диапазоне. В общем контексте доля таких напевов составляет примерно 15-20%.

Вторую группу образуют собственно баитные мелодии, сложенные в форме мелодического периода, состоящие из двух равновеликих предложений, которые в свою очередь делятся на две музыкальные фразы, соответственно, в результате получаются четыре музыкальные фразы. Типы периодов бывают двух видов: 4+4 и 6+6. Мелодика их строится на секвентном смещении начальной музыкальной фразы по звукам пентатоники – это наиболее типичный случай. Такого типа напевы образуют 2/3 от общего числа всех напевов.

И наконец, третью группу образуют мелодии песенного происхождения ("Буранбай", "Гайса", на напев песни "Порт-Артур" исполняется "Баит русско-японской войны"). Их использование является результатом фольклоризации жанра. В этом случае протяжная песня предстаёт в ритмически упрощённом варианте: из неё опускаются внутрислоговые распевы, и она служит мелодией для баита. Таких напевов очень мало, около 2-3%.

Интонационный анализ напевов мунажатов и баитов позволяет сделать вывод о том, что старинные религиозные напевы заметно повлияли на музыкальное мышление башкирского народа. И сегодня баит – самый активно развивающийся жанр народного творчества, воплощающий такие явления современной жизни, как события в Афганистане и Чечне, алкоголизм, потерю национального духа, криминальную тематику, разочарования пенсионеров, их думы о жизни.

Лит.: 1. БНТ. Том 10. Баиты / Сост. Б.С. Баимов и Г.Б. Хусаинов. Уфа: Китап, 2004.

2. Галина Г.С. Башкирские баиты и мунажаты: тематика, поэтика, мелодика. Уфа: БИРО, 2006.

3. Султангареева Р.А. Жизнь человека в обряде. Уфа: Гилем, 2006.

ПЕСНИ

В филологическом плане все башкирские народные песни делятся на исторические (лирико-эпические), лирические и обрядовые (принятая в башкирской фольклористике классификация С.А. Галина). Среди них есть протяжные песни, полупротяжные (халмак-кюи) и короткие.

Термин "историческая песня" указывает на конкретную связь песни с историческими событиями, историческими деятелями, являясь важным видом эпического повествования, но не на ее музыкальные особенности. Говоря иначе, исторические песни – это особый жанр народных лирико-эпических песен, посвященных конкретным историческим событиям и лицам 16 – начала 20 вв. Этот жанр занимает пограничное положение между собственно эпосом и лирической песней и выделился в самостоятельную форму в середине 16 в. Один из ранних образцов башкирских исторических песен – песня «Золотая Орда». Возможно, в прошлом она имела многокуплетное строение и была посвящена борьбе народа против татаро-монгол. До нас же дошли лишь два куплета, в одном из которых речь идет о столице Золотой Орды.

У башкир исторические песни многочисленны, многие из них являются классическими образцами национального протяжного стиля, своеобразной опоэтизированной летописью народа⁴. Расцвет башкирских исторических песен пришелся на 19 век.

Протяжные песни Р. Сулейманов назвал музыкально-поэтическими памятниками, расставленными на историческом пути башкирского народа (15, с. 14). Песни эти действительно историчны: почти у каждой из них есть своя легенда, касающаяся истории возникновения и передающая историческую информацию, которую певец или кураист должен был рассказать перед исполнением. Поэтому легенда башкирской песни в национальной фольклористике расценивается как её третий важнейший компонент, наряду с мелодией и словами. Неслучайно Ф.А. Надршина предлагает называть народную песню не просто песней, а песней-легендой или песней-преданием (2, с. 12, 16), что мы считаем излишним.

Ради справедливости стоит отметить, что в разряд исторических по классификации С.А. Галина попали песни, изложенные в монологической композиции (от 1-го лица) и посвященные излиянию внутренних переживаний по той причине, что они имеют конкретную историческую основу («Иремель», «Сибай», «Уил», «Гайса», большинство песен о беглецах). Р. Галимуллина об истории песен пишет следующее: «Будучи своего рода «свидетельством о рождении», предания выполняют двоякую функцию: информационную (о реальных событиях) и психологическую (настраивают слушателей на восприятие песни, как правило, являющейся кульминацией происходящих в легенде событий). Исключение же первого компонента из исполнительского процесса (нередко наблюдаемое в настоящее время) ослабляет эмоциональное воздействие напева на слушателей. Изменяется сущностная природа самого жанра: из составного – словесно-прозаического и музыкально-поэтического – он в современном бытовании становится лишь музыкально-поэтическим» (9, с. 12).

Итак, тематический обзор исторических песен открывает группа песен о родной земле и единстве башкирских племён. Во главу угла среди них исследователи совершенно обоснованно ставят песню «Урал», сложенную в честь присоединения башкирских родов и племён к Русскому государству (XVI век). Её напев, охватывающий в восходящем направлении октаву, полностью строится на ритмическом варьировании начальной музыкальной фразы. Кульминационный пафосный подъём мелодии и заключительное понижение интонации раздвигают диапазон песни до полутора октав. Вариантами этой песни являются песни «Старый Урал» и «Древний Урал», также посвящённые восхвалению родного края. Песня «Урал» считается гимном башкирского народа.

Отдельную подгруппу образуют песни о колонизации Башкирии: «Шарлы урман», «Саз-река» («С92е буйы»), «Ямаликай гора», «Тафтиляу» и др. Трагические обстоятельства их возникновения подробно описаны в фольклористической литературе (2; 3; 5; 11; 13). И, наконец, песни о единстве башкирских племён («Султанбек», «Джусалы», «Искандер») дополняют эту группу, воплощая идею, что народ должен быть един. Песни «Султанбек» и «Джусалы» известны лишь в текстовой части. Как видно из сказанного, в исторических песнях, как и в социально-бытовом эпосе воплощена идея единства и независимости башкир.

Однако, в отличие от эпоса, обобщающего исторический опыт народа, историческая песня отражает определенное событие, конкретный исторический факт.

Широкое отражение в башкирском фольклоре нашло крупнейшее в истории России Крестьянское восстание под руководством Емельяна Пугачёва (1773-1775). Башкиры это восстание называют «Салауат яуы», подчёркивая значение Салавата Юлаева как руководителя народных масс в Башкирии. Все песни этого периода по содержанию можно разложить на: песни о Салавате Юлаеве (о которых мы скажем отдельно), песни о Емельяне Пугачёве (в песнях «Большая дорога» и «Пугачёв» - это добрый царь, дарующий народу землю и свободу), драматичные песни о других участниках восстания, идущих в кандалах по этапу («Киньямурза», «Озеро Кидягас», «Идягас»).

Отдельный пласт в башкирском фольклоре образуют произведения, посвящённые Отечественной войне 1812 года (француз яуы). Песенное творчество башкир в полной мере воплотило все этапы этой героической эпопеи, образовав в народном творчестве большой и оригинальный цикл, ведь против императора Наполеона в составе русской армии сражалось 28 башкирских конных полков, которые, участвуя в сражениях под Данцигом, Варшавой, Берлином, Лейпцигом, Дрезденом, Гамбургом, Веймаром, Франкфуртом, 19 марта 1814 года торжественно вошли в Париж. Всего «в помощь русской армии Оренбургский край выставил 45 конных полков» (1, с. 21). Значительную подгруппу в этом песенном цикле образуют песни о проводах башкирских конников на войну («Французская», «Эскадрон», «Вторая армия», «Ерэн-кашка», «Иремель», «Хай, край мой»). Для них характерны диалогическое изложение (с одной стороны – провожающие девушки и женщины, благословляющие воинов, с другой – отъезжающие джигиты, обещающие вернуться с победой), коллективное пение в унисон. Лейтмотивом фигурирует образ Урала, который покидают конники: «Глядя на Урал, споём-ка песню, пусть печаль уймут её слова…» или «Меч булатный вытащу из ножен, об уральский камень наточу» («Эскадрон»).

Следующая подгруппа песен сложена на самой войне, на которой народ проявлял чудеса героизма (протяжная песня «Кахым-туря» о полковом командире Кахыме Мырдашеве, маршеобразная «Кутузов», шуточная кыска-кюй-марш «Любизар»). Тоска воинов по дому и родным отражена в лирических песнях «Абдрахман» и «Калмантай». Ликование и восхваление вернувшихся с победой батыров-львов – вот основное содержание короткой песни «Баик». Как видно из перечисленного, песни этого цикла отличаются музыкально-стилистическим разнообразием, и это объясняется характером войны: она была народно-освободительной, направленной против захватчиков Родины.

Социально-исторической почвой для возникновения песен о кантонных начальниках, беглецах и службе в армии послужило существование на территории Башкирии кантонной системы правления (1798-1865). В основе каждой песни о кантонном начальнике – реальный прототип, факты из жизни которого установлены по архивным данным башкирскими историками и фольклористами. Так как кантоны проводили в жизнь колонизаторскую политику царского правительства, в народном творчестве они представлены как алчные и злые люди, предавшие интересы собственного народа. «Ну почему Россия каждый раз одних злодеев кантонами ставит?» – вопрошает автор песни «Колой-кантон». Такое же положение – в песнях «Тухват-кантон» и «Мирхай-кантон». Есть среди этой группы песен и сатирические песни – «Кагарман-кантон» и «Турякай», высмеивающие начальника 9-го кантона К. Куватова за то, что не захотел после упразднения кантонной системы снять с себя военный мундир и полковника Т.С. Циолковского за его произвол над народом. Среди песен о кантонах несколько особняком стоит песня «Сибай», сложенная Шаяхметом Сибаевым, назначенным главой кантона в нынешний Абзелиловский район, жена которого Фатима отказалась ехать на новое место назначения мужа. Песня звучит как лирическое обращение к любимой жене.

Многочисленны народные песни о беглецах, в которых воплощается судьба человека, в одиночку борющегося против существующих социальных порядков. Стало быть, народ вложил в это понятие глубокий социальный смысл. В основе каждой из них – реальная история с конкретными людьми, будь то Буранбай Кутусов, Бииш Ишкинин или Шафик Ишемгулов, излагаемая в легенде песни. Общими мотивами в этих песнях являются раздумья о судьбе, прощание с родным краем, упоминание конкретных географических названий, в основном, гор и озёр, где скрывается герой (горы Кыркты, Ирэндек, Шункар, Курташ, озёра Аргужа, Бугазак и т.д.).

Нелёгкая мужская судьба, длительные и трудные военные походы (а башкиры принимали участие во всех войнах, которые вела Россия со своими внешними врагами) воплощена и в следующей тематической группе исторических песен – о службе в армии, героем которых становится солдат. В песнях, сложенных башкирскими джигитами, отражены все основные моменты военной службы: уход в армию (рекрутские песни), походная жизнь («Марш Пугачёва», «Кутузов»)⁵, линейная служба на юго-восточной границе Российской империи, проходившей по территории Башкирии («Армия», «Уил», «Имангул»), трудности военной жизни («Сырдарья», «Гайса-странник»), собственно военные эпизоды («Порт-Артур»). Во главу всех этих песен можно поставить башкирскую народную песню «Азамат», в которой в обобщённой форме воплощён образ башкирского джигита, всегда на коне и в любой момент готового встать на защиту Родины.

Башкирские исторические песни представляют большую идейно- художественную ценность. Они свидетельствуют о горячем интересе башкирского народа к событиям государственного значения, к своему историческому прошлому, о стремлении к единству и независимости. Песни эти отличаются также проницательностью в оценке происходящих событий, непосредственным свидетелем и активным участником которых был сам народ.