Глава 7 религия

Раскопки в Угарите, Библе и многих других местах Финикии пролили свет на раннюю ханаанскую религию во всех ее аспектах. Были найдены храмы и святилища, многочисленные статуэтки, цилиндрические печати и другие предметы религиозной принадлежности.

Однако самые важные и интересные данные о ханаанской религии мы узнаем из глиняных табличек XIV века до н. э., найденных Клодом Шеффером в Угарите (рис. 16). На табличках – тексты на ханаанском языке, написанные алфавитной клинописью. Этот огромный архив включает множество магических и религиозных текстов, связанных, например, с культами плодородия и культом мертвых, ряд патриархальных историй, многие из которых похожи на ранние библейские истории и их шумерские и вавилонские аналоги.

Мы многое узнаем о богах и богинях ханаанского пантеона. Верховный бог и царь – Эл, живший на западе в полях Эла. Иногда он изображается в виде быка, иногда появляется как бог-солнце. Его жена, Астарта, представляется как богиня-мать. Их сын Баал, бог гор, бурь и дождя, бог в расцвете сил. На статуэтках, изображающих его, мы видим его с рогами, размахивающего дубинкой, с молнией в руке.

На одной из табличек увековечена интереснейшая история о строительстве храма Баала богами по повелению Астарты. Описывается, как Баал валил кедры, Баал Алейян^[19]строил крышу, а служанка Астарты лепила кирпичи. Мы узнаем даже, как Астарта собирала средства и основывала храмовую сокровищницу. Шеффер нашел в Угарите храм, посвященный Баалу, датируемый по меньшей мере началом 2-го тысячелетия и все еще процветавший, когда в конце XIII века город пал перед «народами моря». Этот храм, как и соседний, посвященный Дагону, состоял из внешнего и внутреннего святилища с открытым двором, где находился алтарь.

Рис. 16. Текст алфавитной клинописью на глиняной табличке из Угарита. Высота около 0,08 м. XIV век до н. э.

Таблички также описывают плодородие и хтонические (подземные) атрибуты Баала Алейяна. После сражения с Мотом – летней жарой – он спустился в чрево земли. Анат, его сестра и жена, отправляется на его поиски. «Дни сменяли дни, – говорится в тексте, – верно любит Анат. Она полна любви. Как сердце антилопы тоскует по оленю и сердце овцы по ягненку, так и сердце Анат». Наконец она находит тело Баала Алейяна в обиталище мертвых, выносит его на вершину Цафона и хоронит его там со многими жертвоприношениями. Затем она находит Мота и убивает его. «Серпом она режет его, веялкой она развеивает его – она разбрасывает его плоть в поле...» (очевидная аналогия с ежегодным урожаем), и затем она оживляет Баала Алейяна и сажает его на трон Мота. И снова начинается смена времен года.

До обнаружения этих текстов мы знали о финикийских божествах и культах только из вавилонских, греческих, египетских и, конечно, еврейских письменных источников и фрагментов труда Филона из Библа (I век н. э.), сохранившихся у более поздних авторов. Книга Филона считается переводом произведения некоего Санхунйатона, финикийского жреца, уроженца Бейрута, жившего в XI веке до н. э. (правда, современные ученые не согласны с такой ранней датой). Мы теперь имеем возможность проверить эти данные, по меньшей мере частично, благодаря археологическим находкам и многочисленным религиозным надписям, обнаруженным в прошлом веке и несколько ранее. Однако, даже изучив все это, мы знаем о культах и религиозных ритуалах финикийцев меньше, чем о большинстве других народов древности – в основном потому, что собственно финикийская литература до нас не дошла.

Еще одна трудность в изучении финикийской религии, особенно восточной, состоит в том, что мы не всегда можем отличить истинно финикийские элементы от заимствований из других культов. Длительное господство Египта привело к тому, что прибрежные города Сирии испытывали сильное влияние египетской религии. В культовых статуэтках мы обнаруживаем египетские атрибуты и одеяния, а финикийские божества отождествлены со своими египетскими аналогами. Баалат (богиня) Библа, например, отождествлялась с Исидой (Хатор). В финикийской религиозной архитектуре мы также видим заимствования: на многих финикийских стелах прослеживаются египетские мотивы (рис. 24).

Изучая общее семитское происхождение вавилонян и ханаанеян, мы также находим заимствования – больше в ритуалах, чем в архитектуре – у Месопотамии, хотя это не должно нас удивлять. Влияние прослеживается в культовых сценках на камнях печатей, в некоторых деталях одеяний и атрибутах статуэток.

С микенских времен в финикийской религии сохранились и эгейские элементы, хотя только во второй половине 1-го тысячелетия до н. э. влияние греческой классики стало преобладающим. С тех пор культовые предметы, статуэтки, архитектура и даже саркофаги стали греческими по духу, и, безусловно, многое было создано греческими художниками. Подобное происходило и в Карфагене с IV века, что доказывает, насколько ни один народ не мог сопротивляться греческому культурному натиску. Самому Риму предстояло испытать то же самое. В «Посланиях» Горация мы находим слова:

Греция, завоеванная Греция,

Победитель покорился, и

грубый Рим стал изысканным.

К периоду экспансии Финикии мы различаем в ее религии не только ханаанские элементы, но и много заимствований из культов соседей, хотя в основе своей религия осталась ханаанской по духу. Финикийские колонисты несли за моря и, следовательно, в Карфаген, Мотию, Гадес и другие поселения тех же богов, которым поклонялись (хотя и не всегда под теми же именами), и те же религиозные ритуалы, которые исполняли на финикийской родине. Если иногда может показаться, что на западе появились новые боги, то, вероятно, лишь потому, что наша информация не полна. Будущие открытия, вероятно, покажут, что, например, принесение в жертву детей, как мы теперь знаем, широко распространенное на западе, в городах метрополии встречалось еще чаще, чем даже предполагают библейские рассказы. Стоило бы удивляться, если бы это было не так.

Боги

В угаритских текстах главным богом выступает Эл, однако это имя – всего лишь семитское слово «бог», появляющееся, например, в библейском имени Элогим (множественное число). Другими общими словами были Баал и Баалат, «господин» и «госпожа»; Милк, «царь» или «правитель»; и Адон (евр. Адонай), «владыка». Эти титулы использовались отдельно или в связи со специфическим именем божества. Например, главный бог Тира Мелькарт, который – из-за главенства Тира – был также главным финикийским богом, особенно в основанном тирянами Карфагене, обычно назывался Баал Мелькарт. Имя Мелькарт включает слово «милк» и означает «правитель города» («карт» – город; элемент, появляющийся также в названии Карфагена «картшадашт», Новый город). Мелькарт, который у греков слился с Гераклом, первоначально был божеством солнца, однако позднее – несомненно тогда, когда финикийцы стали господствовать на морях, – он приобрел и морские атрибуты. Его важность в карфагенском пантеоне доказывается тем фактом, что карфагеняне долгие годы посылали щедрые дары (десятину) в храм Мелькарта в Тире, где мы встречаем множество известных имен, таких, как Гамилькар и Бомилькар.

Культ Мелькарта также был характерен и для Гадеса, где его храм был основан финикийцами, выходцами из Тира, согласно исторической традиции, уже в XII веке до н. э., а гораздо позже мы встречаем его изображение на гадитанских монетах. Силий Италик (уроженец Италики, близ Севильи) в I веке н. э. описывает этот храм Мелькарта в Гадесе как «оставшийся нетронутым», где жрецы служили в древней финикийской манере босыми и одетыми в холщовые одежды. В храме не было никаких культовых изображений и горел вечный огонь. Существовал также храм Мелькарта около Ликса на Атлантическом побережье.

Как Тир почитал своего Мелькарта, так Сидон почитал своего Эшмуна, которого греки ассимилировали в Асклепия. Первоначально Эшмун был хтоническим божеством, но, как и Асклепий, отвечал за здоровье и врачевание. Миф из угаритских текстов о плодородии и урожае, пересказанный нами выше, широко распространился по Ближнему Востоку. Он известен в литературе как миф о Венере и Адонисе, или – если использовать традиционные финикийские имена – Астарте и Эшмуне, той же самой паре, которая в Вавилонии появляется как Иштар и Таммуз, а в Египте – Исида и Осирис.

Таким образом, Эшмун был гораздо большим, нежели просто местное сидонское божество. Позже он несомненно стал в Карфагене более могущественным богом, чем Мелькарт. Именно в его храме в цитадели, Бирсе (вероятнее, на холме Одеон, а не на холме Сен-Луи, поскольку там было найдено посвящение его римскому аналогу Эскулапу), уничтожили себя последние защитники Карфагена в 146 году до н. э.

Были и другие важные восточные финикийские божества. Решеф (рис. 51), бог молний и света, слился с Аполлоном, но, очевидно, не был эквивалентом сирийских Хадада и Тешуба, почитавшихся севернее. Ему также поклонялись в Карфагене в храме (Аполлона, согласно древним текстам), находившемся между портами и Бирсой. Другой бог – Дагон, чей храм был найден в Угарите. Дагон был богом зерна, и его не следует отождествлять (как полагают некоторые ученые) ни с божеством с рыбьим хвостом на монетах Арада, ни с Посейдоном, кому храм воздвиг Ганнон на дальнем североафриканском побережье.

На западе мы обнаруживаем еще одного главного бога, Баал-Хаммона. В римские времена это карфагенское божество, встречающееся и в других западных колониях, слилось с Сатурном (Кроносом), чей храм упоминается Ганноном и другими. Ранее он мог ассимилироваться с Зевсом (отцом Геракла-Мелькарта), ибо именно Зевс, как главное божество, упоминается в связи с клятвой Ганнибала в вечной ненависти к Риму, и перед его алтарем была произнесена эта клятва. Многие западные финикийские стелы посвящены одновременно Баал-Хаммону и Тиннит Пене Баал, и на них он появляется как менее значимое божество этой пары. Однако он появляется на стелах и в одиночестве, и также имеет собственные святилища, как, например, на Джебель-бу-Корнейн, горе, возвышавшейся над Карфагеном по другую сторону залива. Возможно, он представляет ассимиляцию восточнофиникийского Баала с африканским (ливийским) богом, близким Зевсу Аммону оазиса Сива. Гзель объясняет филологические причины того, почему он не может быть просто финикийской транслитерацией (буквальной передачей буквами другого алфавита), хотя часто изображается с бараньими рогами и бородой.

Из женских божеств в Финикии практически было лишь одно: богиня материнства и плодородия Астарта (евр. Ашторет), известная на пуническом западе как Тиннит. Гзель убежден в том, что обе они идентичны. Странно, однако, что, несмотря на преобладание имени Тиннит, такие личные имена, как Бодастарт и Абдастарт, встречаются часто, а имен с корнем Тиннит известно мало. Тиннит, как имя богини, не встречается на востоке, во всяком случае в древности. Астарта, как богиня плодородия, отождествлялась с Иштар и Афродитой, но она была более многосторонней и также ассимилировалась с Герой, царицей небес, и с матерью-богиней Кибелой. В Тиннит, в римские времена отождествлявшейся с Юноной Келестис (Caelestis), царственный и материнский аспекты преобладают над плодородным. В надписях богиня постоянно называется Тиннит Пене Баал (буквально «Тиннит, лицо Баала»), и до сих пор не прекращаются споры о происхождении этого имени. Некоторые полагают, что оно означает «отражение» или «ипостась» Баала, другие (хотя это совершенно неприемлемо) считают его местным именем, проводя параллели с греческим названием мыса к северу от Библа – Просопон Теу (Prosopon Theou) (Лицо Бога).

Рис. 17. Терракотовая форма для позднепунической статуэтки божества Беса из Дермеха, Карфаген, и современная отливка. Высота около 0,06 м

Однако мы до сих пор не знаем, почему восточная Астарта стала западной Тиннит. Отсутствие каких-либо восточных упоминаний Тиннит становится более значимым после находки надгробной стелы примерно 200 года на холме Сте-Моник в Карфагене, воздвигнутой в честь «Астарты и Тиннит Ливана», на которой упоминаются храмы, посвященные обеим этим богиням. Тиннит Ливана («белой горы», причем не обязательно сирийского Ливана) должна быть богиней, отличной от Тиннит Пене Баал, и Астарта, вероятно, является истинным воплощением тирского божества и также не должна отождествляться с Тиннит Пене Баал. Другие Астарты также имели храмы в Карфагене. Однако, как бы они ни назывались и сколько бы их ни было, по существу, между такими богинями мало различий, и мы можем рассматривать их всех как различные ипостаси главного женского божества финикийцев.

Тиннит Пене Баал была небесной богиней, в основном, видимо, лунной. Полумесяц и диск (рис. 24f; 25а, b), которые так часто встречаются на многих предметах из западнофиникийских раскопов, по-видимому, должны были указывать на эту богиню и ее супруга Баал-Хаммона. Однако на ее стелах встречаются и другие символы, особенно поднятая правая рука, «кадуцей» (символ врачевания) и «знак Тиннит». Рука (рис. 25g), явно благословляющая и защищающая, является символом, в форме амулета существующим во всех арабских странах, включая Тунис. Кадуцей (рис. 25е, h, n, p, r, t), кроме названия, не имеет ничего общего с греческим и римским символом Гермеса (Меркурия), однако принимает форму полумесяца и диска, переходящих в посох, часто украшенный лентами. Знак Тиннит (рис. 24b, f; 25) – загадочный символ, интенсивно обсуждаемый. Он обычно состоит из треугольника, увенчанного диском, откуда разделяется горизонтальной рукой; существует множество более сложных вариантов этой простой формы. Поперечина – не полумесяц, который если представлен, то обычно помещается концами вниз над диском; однако рука часто имеет поднятые вверх ладони, и весь символ становится очень похожим на стилизованную человеческую фигуру. Некоторые связывают его с египетским АНК, египетским крестом (египетский крест – Т-образная фигура, увенчанная кольцом, символ жизни в Древнем Египте), однако для такого утверждения слишком мало фактов. Этот символ – главным образом западный, и даже там встречается не часто до V века до н. э. Восточные его подобия встречаются гораздо реже и намного позже, и, вероятно, их можно считать западными производными или привнесениями^[20].

Пикар полагает, что семитская религия Карфагена в V веке претерпевает сильные изменения: восточная пара Мелькарт и Астарта уступает место Баал-Хаммону и Тиннит Пене Баал. В подтверждение своей точки зрения Пикар приводит посвящения только Баалу, встречающиеся на некоторых ранних стелах. Такие изменения указывают на разрыв связей с городом-основателем и наплыв ливийских религиозных идей, соответствующих по времени аналогичным изменениям в политических союзах внутри города. В подобной ситуации приверженность аристократического семейства Баркид Мелькарту является признаком их религиозного и политического консерватизма. Однако не стоит слишком сильно полагаться на такие догадки. С другой стороны, культ Деметры (Коры) распространился не раньше 400 года до н. э. Мы знаем об этом из древних текстов и статуэток богинь, в большом количестве найденных в Карфагене (рис. 65). Согласно Диодору, этот культ был введен во искупление вины за разрушение карфагенской армией в 396 году святилища Деметры (Коры) близ Сиракуз. Некоторые полагают, что Деметра и Тиннит Пене Баал тождественны, однако против этого говорит слияние первой в римские времена с Церерой, а позже и Юноной Келестис (Caelestis). В любом случае можно утверждать, что был воспринят не только культ Деметры и Коры, но и сопутствующие ему греческие ритуалы, однако мы все же не должны допускать общую значительную эллинизацию карфагенской религии. Вслед за Гзелем мы можем отвергнуть мнение Гоклера, считавшего, что произошла «религиозная революция, которая эллинизировала восточные и семитские традиции пунической религии». Для такой революции понадобились бы более значительные стимулы. Однако поклонение обеим богиням продолжалось, что доказывается, например, прекрасной стелой в эллинистическом стиле, воздвигнутой в Карфагене суффетом Милкйатоном в честь Персефоны.

Рис. 18. Терракотовая статуэтка божества Беса. Таррос, Сардиния. Высота 0,10 м. V или IV век до н. э.

Опираясь на имена, включающие имена богов, и другие доказательства, мы можем обнаружить существование многих других божеств, как на востоке, так и на западе. Однако нам придется удовлетвориться теми, что уже стали предметом нашего обсуждения. Как повсюду в древности, местных культов существовало достаточно много. Следовало бы все же обратить внимание на множество египетских божеств, представленных в амулетах и статуэтках, найденных на финикийских археологических площадках, хотя из их присутствия не стоит делать вывод о том, что эти божества составляли неотъемлемую часть финикийского пантеона. В финикийской архитектуре встречаются колонны с головами Хатор, а Исида и Осирис появляются на карфагенских медных лезвиях (рис. 72) и многочисленных скарабеях. Чаще всех встречается Бес, карлик-полубог, похоже особенно популярный среди финикийцев. Множество крошечных амулетов с Бесом проникли из Египта, однако терракотовая форма, найденная в печи для обжига в Дермехе, указывает на то, что подобные предметы создавались и на месте. Этот факт подтверждается и абсолютно не похожей на египетскую разновидностью глиняного Беса из Тарроса (рис. 18), сделанной или в Тарросе, или в Карфагене.