Диалог с веком

Рождение данной формы групповой деятельности, которая получила название «Диалог с веком», обязано новой тенденции развития педагогики и воспитательного процесса, а именно, воссоединению педагогики и философии, обращению педагога-воспитателя к философским научным основам в организации школьной жизни как жизнедеятельности ребенка в контексте современной культуры и на уровне современной духовной культуры.

Быть на уровне современности – это жить в контексте общечеловеческой культуры, история развития которой не отбросила в прошлое духовные достижения, а внесла их в нашу современную жизнь, ибо сегодня и всегда мы ведем диалог с веками, принимая их ценности и ежедневно воспроизводя их в индивидуальных вариациях.

Такая точка зрения и способствовала появлению «Диалога с веком». Этот диалог ведет школьник с представителями разных веков. Образ прошлого века преподносит школьнику произведение искусства любого вида и жанра. Чаще всего, это живописный жанр портрета, но не исключен и музыкальный, скульптурный, поэтический портрет.

Материалом может стать все, что имеется в школе: репродукция, слайд, фотография. Не имеет значения авторитет и статус художника. Здесь главное – представительство века, отраженное в портрете. Он экспонируется на экран, и тогда все дети ведут беседу с одним героем, а вернее, беседы, так как школьник индивидуален в восприятии и проявлении. Портреты на множестве репродукций видоизменяют беседу: она ведется тихо, «глаза в глаза», «наедине» - субъект XX века с субъектом века прошедшего. Если разговор состоялся и автор хочет его обнародовать, то диалог воспроизводится при всеобщем внимании и инструментованным педагогом интересе. Поясним последнее: подростку и ранней юности, при всей центрированности на своем «я», не свойственен интерес к рядом находящимся людям, этот интерес следует развивать и культивировать, отмечая все своеобразные черты проявлений личности рядом сидящих. Вот почему мы говорим об инструментовке интереса: его еще нет, но мы его порождаем, оформляем, подчеркиваем.

Чтобы разговор с представителем иного века начался, детям предлагают задать персоне один вопрос, любой, первый пришедший в голову. А далее – пристально вглядеться в лицо героя и услышать ответ. Разумеется, на ответ бросить реплику из нашего века и – вновь ждать последующего ответа.

Психологическими условиями Диалога с веком являются доверительные взаимоотношения, звуковая изоляция каждого во время воображаемой беседы, создаваемая за счет музыкального фона (музыкальное произведение тщательно отбирается), а также световое поле, открытое для персон прошлого: яркий свет не может смутить героя, позволяющего разглядывать себя не один век, - и скрытое для современника, еще не привыкшего к пристальному публичному вниманию.

Беседы, которые поведут дети, не равноценны по их духовной насыщенности. При острых материальных нуждах семьи дети несут в себе экономическую озабоченность и выплескивают ориентированность на материальные ценности («Милая сеньора, как мне нравится Ваше платье!..»). В этом нет ничего страшного, продолжение беседы все равно выводит разговор на проблемы духовные, педагог должен слегка помочь ребенку («Что же она в ответ сказала?»… «Она с тобой согласилась или возражает?»…).

Если художественное полотно сохранило бессмертным облик личности великой, то диалог модифицируется в Диалог с великим.

Великим мы называем человека, достоинство которого (или достоинства) превышает меру обычного, по масштабности влияния на развитие жизни далеко выходит за пределы общераспространенного. Выдающиеся достижения этой персоны очерчивают крайнюю планку человеческих возможностей.

Откажемся от примитивного использования персоналий выдающихся личностей в качестве примера для детей: будьте, как… (имя великого). Нельзя «быть как»: во-первых, потому что великий человек уникален и неповторим; во-вторых, потому что столь же уникален и неповторим ребенок, который, в итоге может и должен остаться самим собой.

Обращение к материалам персоналий обусловлено необходимостью создавать у детей широкий образ жизни, достойной человека, и широких возможностей человека как такового. Конечно, выбор персоналии великого субъективен, зависит от частных обстоятельств. Но, в конечном итоге, не имеет значения, чье имя выберет педагог.

Обратимся к облику Марии Николаевны Ермоловой, великой актрисы, начинавшей свой творческий путь со скромного рядового работника сцены, с завидным упорством и похвальным трудолюбием работающего над собой, изучающего немецкий и французский языки, осваивающего игру на фортепиано, пластику, риторику, философию, и заканчивающей свое творчество на вершине профессионального мастерства, потрясающего сердца людей (об этом говорит множество фактов).

Представшая перед детьми на портрете художника В. Серова, великая актриса не взывает к подражанию, но лишь к удивлению и восхищению: вот какие люди бывают! И когда школьник попробует повести с ней диалог («Уважаемая Мария Николаевна, скажите, пожалуйста,…), он, по сути, поведет диалог сам с собой. Но персона великого определит усилия школьника по поддержанию собственной планки поведения и жизни.

Диалог с великим базируется на фактах, предоставляемых детям в рассказе педагога. Интересно вести разговор с человеком, чьи поступки известны, чья деятельность обрисована. Поэтому педагог, наряду с наглядно-художественным обликом великого, развертывает вербально-иллюстративный поведенческий или характерологический материал персоны. Двух-трех ярких событий бывает достаточно, чтобы у детей появились вопросы и родилось желание вступить в общение с великим.

Если выделять противопоказания к этой форме работы с детьми, то существует одно – отсутствие у педагога личного желания говорить с Веком или с Великим. В таком случае запрещается эксплуатировать данную форму, невольно дискредитируя ее, при таком показателе не спасает ни методика, ни технология, а воспитательные результаты могут быть непредсказуемо отрицательными.